(Окончание разбора рассказа, начатого в предыдущей части.)
М. Галина: Значит, что у нас происходит… Мы все видим этого героического Че, мы его себе представляем, он до какой-то степени кумир молодёжи, мало того, ещё очень красивый (смеётся). Ну красивый мужик. Что тут пишет наш автор… Этот самый засланец, который человек плохой, «переполз в укрытие команданте и крикнул ему в самое ухо:
— Нужно уходить, товарищ Фернандо. Вроде бы дальняя сторона не так простреливается…» — это он кричит в самое ухо, да? Представьте себе человека, который всё это орёт: «НУЖНО УХОДИТЬ, ТОВАРИЩ ФЕРНАНДО!!! ВРОДЕ БЫ ДАЛЬНЯЯ СТОРОНА НЕ ТАК ПРОСТРЕЛИВАЕТСЯ, ОТТУДА И НАДО ПРОРЫВАТЬСЯ!!! ДАВАЙТЕ Я ВАМ ПОМОГУ!!!»
Кричать такую фразу в самое ухо не может никто. Речевая характеристика этого не позволяет. Крикнуть это во время перестрелки, снарядов, или просто крикнуть — это нереально. Значит, что делает команданте — обратите внимание: «У Че, похоже, не осталось сил даже на то, чтобы ответить. Он только повернул голову и кивнул. Симон ухватил его за воротник брезентовой куртки и поволок вниз по склону ущелья». И выясняется, что команданте — хотя и раненый, и с придурью в голове, потому что он над собой какую-то сакральную операцию совершил до этого, — соглашается бросить своих товарищей и без слов уйти с этим Симоном, которого знает очень мало.
Что мы видим: картину боя… у партизан кончаются патроны… — мы с трудом её восстанавливаем, да? В ущелье залегли враги и отрезают путь к отступлению. Остались раненые партизаны. И тут какой-то урод подходит к главе этого партизанского отряда и говорит: «Да свалим отсюда!» — и тот кивает головой и позволяет себя увести. Это абсолютно не в характере персонажа. Мало того, ни один самый плохой, самый бездарный, самый раненый командир партизанского отряда не позволит себе так поступить. Эта ситуация настолько искусственна, настолько выдумана автором из головы, что ему просто надо, чтобы они остались одни, ну и он попал потом к врагам. Поскольку она абсолютно подрывает доверие к тому, что произошло дальше, — дальше (мы) не верим ничему.
Вот он его туда притащил, вот его туда взяли, потом они начинают что-то такое городить, сшибка двух военных интересов — и вот, значит, как у нас разговаривают два агента высшего класса между собой:
« — Мы просто приложим их к нише Ворот Солнца — вот и все дела, — по-прежнему бодро объяснил Феликс, но, встретив хмурый взгляд Симона, забеспокоился. — Ты ведь сказал, что выяснил дорогу, так?
— В общих чертах, — хрипло отозвался агент».
То есть это два агента высокого класса — и один спрашивает другого: «Ты дорогу-то выяснил?» Ну, он говорит: «Так, в общих чертах».
« — Обещанный проводник так и не появился, только передал устные инструкции. Но я всё слышал…».
Если он не появился, но передал устные инструкции — как он их передал?
Из аудитории: Притом что потом «Я всё слышал».
М. Галина: «Но я всё слышал». То есть понятно, что если это устные инструкции — он их слышал, он их не нюхал. (…) Как он передал? Через кого? Каким образом? То есть — это разговор психов. И второй агент ему говорит: «Так рассказывай скорей, чтобы и я знал, а то мало ли что может случиться». Это не разговор профессионалов, это разговор сумасшедших или разговор фигур, таких вот абсолютно условных, которые возникли в голове автора.
Дорогой автор, ни один из здесь присутствующих вам не поверил. Ни один из присутствующих не захотел даже анализировать этот рассказ и ни один не заметил его центральной и чудовищной ошибки. Вы привлекли… Дальше что у нас идёт… ой, какой смех-то у нас идёт. «Если бы не инструкции проводника, Симон ни за что не отыскал бы затерянный город. Попросту прошёл бы мимо этой расщелины, или не решился заглянуть под огромный скальный козырёк, или, в конце концов, появился здесь в середине дня, когда в тени ничего толком не разглядишь». То есть представьте себе устные инструкции этого проводника, которые этот (персонаж) слышал и запомнил. Это огромная страна. Это путь к затерянному городу. Это не по комнате он ему даёт инструкции, (как) передвигаться: «Тут отодвинь этот стул, под ним увидишь этот камень…», да? Представьте себе объём этих устных инструкций, которые говорят: «…А теперь ты пройдёшь по этой тропе, потом повернёшь по этой тропе, потом вернёшься сюда, потом сюда, потом через этот перевал, потом через этот перевал, потом на этот скальный козырёк, но это будет не тот скальный козырёк…». Он же без карты ему передавал. Как можно передать устные инструкции, чтобы человек прошёл всю страну и заглянул под определённый козырёк скалы? Братцы, таких устных инструкций не существует, потому что они займут по описанию полгода. Человек не может пересказать устно путь к секретному городу так, чтобы обозначить каждый скальный козырёк. А если их агент до этого «запомнил в общих чертах», то что он ему рассказывает?
Что у нас происходит дальше… «Он надеялся, что не зашиб Родригеса насмерть. Судя по тому, как быстро появились на его дороге патрули, так оно и произошло». Значит, что происходит: он бьёт этого Родригеса по голове, чтобы тот не выдал путь к затерянному городу, не помешал ему пройти, при этом он его бьёт по затылку не насмерть…
Из аудитории: При этом они стояли лицом к лицу.
М. Галина: Да. И он надеется, что он его не зашиб. То есть пусть он передаст дальше, он его немножко стукнул — и тут же появились на дороге патрули. Откуда? Откуда в затерянном месте тут же появились на дорогах патрули? Где он их взял? У него рация была, да? Значит, он его не обыскал после того, что он (сделал)? (…)
Такое ощущение, что автор водит своих героев не по большой и очень сложной стране, не по большому ландшафту, а по комнате — потому что всё происходит в пределах такого очень условного замкнутого пространства.
Что у нас происходит дальше… Дальше он пишет, что «у Родригеса не получится, потому что дорогу к заброшенному городу он по-прежнему не знает». Как это «не знает», когда пару страниц назад они кричали: «Ну рассказывай, рассказывай скорее, а то я ничего не буду знать»?
И вот мы дошли к самому томному, что называется, месту этого рассказа. Мы имеем два фантастических допущения. Одно из них о том, что есть некий затерянный город, где хранится библиотека пришельцев — или какой-то источник таких знаний, супероружие, что-то супер-пупер, которое можно использовать на благо американской разведки, что они всё время стараются, делая глупости, как дилетанты какие-то, по ходу пути. И есть некий мистический источник, который находится вообще, если я правильно поняла, в Африке, и если опустить туда руки, а потом приложить их к скале этого затерянного города, где хранится библиотека или что-то пришельцев — то двери отверзнутся и всё будет круто. Братцы, где имение, а где вода? Почему руки, опущенные в какой-то мистический источник, должны открывать дверь в библиотеку? Я даже автора не спрашиваю, потому как что объяснит автор — это дело автора. Он не может вылавливать каждого читателя и говорить: «Я имел в виду то-то, то-то». У нас есть мистика, с одной стороны, — и есть фантастика, с другой стороны. Почему мистический ключ из одного места должен открывать фантастические двери в другом месте — я абсолютно не понимаю. И никто не понимает. Где это замотивировано — тоже непонятно.
Что там хорошо, в этом рассказе… наконец-то добрались до того, что там хорошо. Это сама идея того, что Че Гевара на самом деле подставил другого человека. Что он подставил своего коллегу, что руки Че Гевары не были совершенно волшебными, что вся эта история с руками — это такой как бы фейк и ошибка всех, а на самом деле был другой человек, который опустил руки в этот источник — и потом Че Гевара оказался на самом деле хитрым, противным таким вот… И название «Чужими руками» в этом смысле очень хорошее: оно двойное, имеет двойной смысл, и буквальный, и переносный.
Но, братцы, это всё. Вот этот вот финальный ход, когда всё это оказалось совсем не так, как все думали, — он как раз хороший. Но ни характеры героев, ни описания ситуаций, ни логика рассказа к этому ничему не приводят. Если сталкиваются мистическая посылка и посылка жёстко научно-фантастическая, надо быть феерическим асом, чтобы их как-то совместить, помирить и замотивировать. Это очень мало у кого получается.
Дорогие авторы, рассказ, как правило, предполагает одно-единственное фантдопущение. Если вы справитесь с ним — уже хорошо. Если вы вводите два — они могут убить друг друга. В этой истории два фантдопущения друг друга убивают, потому что они относятся к разным областям фантастики. Они не существуют вместе, они не совместимы, это масло и вода — они не смешиваются, а разделяются.
И, конечно, самая большая ошибка этого рассказа — это то, что ни характеров, ни рельефа, ни ситуаций на самом деле автор не видит. Это условные герои, условные ситуации, условный рельеф — и все ошибки автора происходят из этого. Пожалуйста (это касается всех), если вы пишете рассказ — очень внимательно представляйте себе, где происходит действие. Рисуйте карту местности, рисуйте план дома, где всё происходит; понимайте, сколько у вас должно пройти времени от одного места до перемещения к другому; понимайте степень трудности, сложности проблем, которые у вас могут возникнуть при этом перемещении. Потому что только тогда читатель почувствует то же, что и вы, увидит то же, что и вы. Иначе читатель очень растеряется и картины за словами он видеть не будет. Ваша задача — заставить читателя видеть за словами картину. И это, собственно, единственное, что мы можем сделать, если так получилось.
- Назад | Продолжение следует…
Comments are closed, but trackbacks and pingbacks are open.